Одним из участников III Всероссийской научно-технической конференции «АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЭНЕРГОМАШИНОСТРОЕНИЯ, НЕФТЯНОЙ И ГАЗОВОЙ ОТРАСЛИ», посвященной памяти профессора А.В. Алиева, стал д.ф.-м.н., профессор УрФУ Евгений Юрьевич Просвиряков, человек, о котором, несмотря на его возраст (36 лет) уже говорят, что это авторитетный ученый-теоретик. Оказалось, что на конференции он не случайный гость.

— Евгений Юрьевич, так что же все-таки Вас связывает с нашим университетом?

— Вообще- то в Ижевске я не чужой человек, город знаю давно. Во-первых, я защищал докторскую диссертацию в 2017 году в Ижевске. Во-вторых, мой научный консультант Сергей Николаевич Аристов (всю свою жизнь он работал в Перми), много лет здесь был членом диссертационного совета по механике жидкостей и газов, его здесь все знали. После его смерти в 2017 году здесь я защищал докторскую диссертацию. В-третьих, когда защищал докторскую диссертацию, Али Вейсович Алиев был заместителем председателя диссертационного совета. В-четвертых, здесь я нашел много научных друзей и единомышленников по жизни. Меня пригласили, я с удовольствием приехал.

Что касается научного направления, которым я занимаюсь, Ижевск славится своей механикой, но здесь механика жидкости и газов больше прикладная и связана с вычислениями для использования в реальном секторе экономики. Я, помимо прикладных исследований, занимаюсь теоретическими разработками, которые потом ложатся в основу каких-то прикладных и экспериментальных направлений механики жидкостей и газов, и плазмы.

— Кто он, по-Вашему, теоретик сегодня?

— Теоретиков в стране не так много. Для того, чтобы строить какие-то теоретические модели, приходится думать. Чистых теоретиков никогда не было. Просто времена меняются. Раньше расчеты проводились на бумаге, а сейчас помимо ручки и пачки бумаги, конечно, существуют в помощь компьютеры. Сейчас в мире происходит ревизия того, что было накоплено ранее, и все теории, которые казались незыблемыми, начинают развиваться дальше. Это найдет применение в самом ближайшем будущем.

Если говорить о теоретиках, то ограничения на использование каких-то программных продуктов их вообще никак не касается. Сейчас есть много возможностей отечественного софта, которые позволяют заменить программы, к которым мы привыкли. Та ситуация, которая сейчас сложилась, — это несомненный плюс для отечественной науки — мы сможем вырваться из тисков определенной зависимости, которая складывалась в последние годы.

Если говорить об определенных изменениях по публикациям, то пока наши российские ученые имеют возможность публиковать свои результаты за границей, запретов никто не накладывал. Безусловно, есть негласные ограничения. Но я считаю, что нам нужно развивать свою сеть журналов. Мы, должны думать и писать прежде всего на русском языке, а для перевода есть профессиональные переводчики. Хотя сейчас переводом занимаются и нейронные сети. Тем не менее, наша страна большая, и, чтобы мы были заметны в мире, нам нужно прежде всего развивать активно и поднимать престиж публикаций в наших журналах.

— Вы защитили докторскую диссертацию в 31 год. Как это возможно?

— У меня мама-папа, дедушки-бабушки — все далеки от науки. Так получилось, что я закончил магистратуру в 23 года, через несколько месяцев защитил кандидатскую диссертацию. Потом увлекся, стало интересно, вот все это вылилось в докторскую диссертацию. Я сменил направление: кандидатская у меня была посвящена твердым телам, а докторская — жидким.

Действительно, сейчас стало больше ранних защит, потому что сейчас информация стала доступнее, время подготовки диссертации к защите стало короче. Хотя надо подчеркнуть — в каждом случае это индивидуально, кому-то это плюс, а для кого-то, может быть, и минус.

Надо отметить, что именно теоретические работы, как правило, пишутся в молодом возрасте. Как бы это высокопарно не звучало, но понимаю, что мое долголетие теоретика скоро подойдет к концу. Это нормально, ничего в этом страшного нет. Первые мои статьи, которые сейчас цитируются, вышли в 2013-м году, — кстати, опубликованы они были в ижевских журналах.

— Расскажите о своих коллегах и учениках

— В Екатеринбурге, где я работаю, исторически всегда была сильна теоретическая механика — это школа по теории управления и устойчивости, которую возглавлял академик Николай Николаевич Красовский. Очень большой цикл работ связан с прикладными исследованиями. А вот что касается теории придумывания новых концепций — сейчас эту нишу заполняю я.

Я из Екатеринбурга уезжал и возвращался (6 лет жил в Казани), впитал то, что было в Казани, Ижевске, Перми. Сейчас мы занимаемся именно организацией теоретической школы по механике жидкости.

У меня несколько аспирантов, несколько докторантов. Надеюсь, в ближайшее время я их выведу на защиту. У меня много публикаций и, соответственно, и у них, потому что они со мной работают. Если они прочитают это интервью, я бы им пожелал самостоятельности и амбиций, чтобы постигать новое и добиваться результатов.

Считаю, что нынешнему поколению не хватает амбициозности в работе, желания чего-то достичь, поскольку сейчас у них идет непонимание, они хотят мгновенного успеха, большого заработка. Но путь в науке, в образовании, сложнее. Чтобы дойти до приемлемого заработка сначала надо вкладывать в себя, а потом уже ждать отдачи.

— Центральное место в теме конференции отдано нефти. О чем, если кратко, Вы будете говорить на пленарном заседании?

— Нефть — это жидкость. Я буду рассказывать о подходах к моделированию процессов течения жидкости, что в этом нового, какие мы находим решения. А эти результаты могут быть использованы для нефти, газа, кровообращения, других биологических жидкостей, которые есть в организме. Понятие жидкости — это не только вода, это среды, которые, казалось бы, никак с жидкостью не связаны — например, пробка (поток машин), на примере которой можно изучать образование тромбов в организме.

— Спасибо. Новых открытий и талантливых учеников!