Детство Владимира Александровича Зайкова прошло в Сибири, в родной Тюмени. Он рос общительным и бойким мальчишкой, заводилой среди дворовых друзей: то соберет ребят помочь соседнему детдому, то в поход по местам боев «гражданки». В числе первых сдал ГТО и БГТО, увлекался спортом — плавание, лыжи, бег, научился стрелять, а в старших классах серьезно увлекся радиоделом.

В 1939 году вся семья переехала в Омск, там Владимир выучился на киномеханика, работал в заводском доме культуры, однако Зайковы вернулись в Тюмень, и Владимир стал работать киномехаником в клубе Тюменского пехотного училища.

В самый канун войны его призвали в армию, он стал курсантом школы младших командиров Даурского укрепрайона, потом с января по июль 1942-го прошел курс обучения в Сретенском пехотном училище Забайкальского военного округа. По окончании училища служил заместителем командира роты учебного стрелкового пункта, с июля по ноябрь 1943-го — слушатель командирских курсов «Выстрел».

В декабре 1943-го молодой командир был направлен в действующую армию: 2-й Украинский фронт, 5-я гвардейская армия. Офицер связи, комроты и потом — командир батальона 225-го гвардейского стрелкового полка 78-й гвардейской стрелковой дивизии. В боях под Кировоградом был ранен, при взятии Бреста — контужен.

Владимир Александрович в 2007 году так вспоминал один из самых жестоких боев, в которых ему довелось участвовать: «...В 1944-м после изнурительных боев наш батальон получил задание оборонять один из флангов полка и дивизии. Соединили остатки двух стрелковых рот и направили нас оборонять участок в районе польского села Гута Комаровка, а чуть позже дали нам 4 пушки. Прибыли мы на место, до часу ночи рыли окопы, выставили часовых, рухнули спать. А часа через два нас разбудил шум моторов с немецкой стороны — немцы явно готовились к атаке. Я проверил посты, уточнил задачи с командирами, с остатками артиллерийской батареи... А, когда возвращался в свой окоп, — 17 танков при поддержке артиллерии, самоходок и батальона пехоты уже шли на нас в атаку.

Наши артиллеристы подбили три танка, но и у нас из строя вышли два орудия. После небольшого замешательства немцы опять пошли, мы подожгли еще одну машину противника и — в этот же момент замолчала наша последняя пушка. Пробираюсь к ней — а там в живых молоденький сержант с оторванной рукой и пожилой солдат-казах с перебитыми ногами. Я стал подавать снаряды, а сержант одной левой без оптического прицела начал вести огонь. Весь окровавленный, он сумел подбить еще один танк, и тут же был убит прямым попаданием, полностью была разбита и пушка.

Казаха я отнес в соседний окоп и тут же увидел, как наш украинец Саша Раскладка „промазал“ противотанковой гранатой и, исправляя промах, в какие-то секунды оказался на танке противника и плащ-палаткой закрыл его смотровые щели! На несколько минут немецкие танкисты ослепли, но автоматчики Сашу заметили и буквально изрешетили пулями.

Другая немецкая машина пошла на нас, мы с соседом-солдатом только успели забиться в глубокой части окопа. Танк прошел над нами — и не только прошел, над окопом крутанул так, что у нас хрустели кости. Исход того боя решил наш подоспевший истребительно-противотанковый дивизион...»

В начале 1945 года советские войска вступили на территорию Восточной Пруссии, гитлеровцы оборонялись отчаянно, бились за каждый населенный пункт.

В дневной сводке Соинформбюро от 6 февраля 1945 года говорилось: « ...Войска 1-го Украинского фронта, продолжая наступление, форсировали реку Одер юго-восточнее города Бреслау (Бреславль), прорвали сильно укреплённую долговременную оборону немцев на западном берегу реки и за 3 дня наступательных боёв продвинулись вперёд до 20 километров, расширив плацдарм до 80 километров по фронту. В ходе наступления войска фронта овладели городами Олау, Бриг, Томаскирх, Гротткау, Левен и Шургаст — важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев на западном берегу Одера, а также с боями заняли более 60 других населённых пунктов...»

Капитану Зайкову довелось участвовать в штурме города Бриг. «Начался штурм в ночь с 31 января на 1 февраля», — рассказывал Владимир Александрович. — «Наш батальон двигался по льду Одера, ударила артиллерия и в одну минуту метровый лед превратился в крошево. Темные холодные воды затягивали и технику и людей. И меня дважды накрыло с головой, дважды я уходил под лед, но выбирался на льдины. В третий раз сил бороться уже не было, сапоги — полные воды, мокрая одежда тянули вниз. Утонул бы, если бы не солдатская дружба — рядовой Хлевнюк увидел, что тону, протянул мне автомат и вытянул на льдину. И вперед, к берегу!

Меньше половины нашего батальона тогда добрались до противоположной стороны под шквальным огнем, заняли позицию на высотках и во вражеских окопах. И потом — двое суток бои. Только 2 февраля мы отбили три дома на окраине города. А вскоре нас осталось трое. Кончились боеприпасы, мы — вверху, а на нижнем этаже полуразрушенного дома — немцы. Положение безвыходное.

И тут к углу здания, где мы были, вывернул немецкий «Тигр», из него выскочил молодой офицер, оставив люк полуоткрытым. С общего молчаливого согласия наш товарищ отправил в этот люк нашу самую последнюю противотанковую гранату. Взрыв был колоссальный, башня танка отлетела метров на пятнадцать, видимо, взорвался весь боекомплект. Из танка повалил густой черный дым и под его прикрытием мы спустились по водосточной трубе, сумели добраться до своих.»

Генерал-полковник К.В.Крайнюков, с осени 1943 года — член Военного совета 1-го Украинского фронта, прошедший с его войсками путь от Днепра до Эльбы, от Киева до Берлина и Праги, в своих воспоминаниях (мемуары «Оружие особого рода. — М.: Мысль, 1978) так описывал штурм Брига: «Бои за город-крепость Бриг носили тактический, местный характер, хотя и потребовали целого комплекса мероприятий, в том числе и активизации пропаганды, нацеленной на осажденный гарнизон. Мы хорошо знали, что бои будут упорными.

Разведотдел штаба 21-й армии изъял у одного из пленных солдат воззвание гитлеровского коменданта города Бриг. В нем, в частности, говорилось:

«Мы окружены со всех сторон. Имеется лишь единственный путь: как честные и порядочные солдаты, мы должны драться до последнего патрона и удерживать Бриг. В противном случае у нас незавидная судьба — русские бестии нас или убьют, или отправят, как рабов, в Сибирь. Подумайте о наших женах и детях.

Солдаты и фольксштурмовцы! Я знаю, что для нас есть лишь единственный путь — сражаться до последней капли крови. В самое ближайшее время к нам на помощь подойдут сильные немецкие части, которые нас освободят. Я ожидаю от каждого солдата честного выполнения своего долга. Тот, кто струсит и покинет свое место, должен быть расстрелян своим командиром или товарищами.

Не слушайте тех, кто распространяет слухи и вводит вас в заблуждение. Я прочно удерживаю Бриг. В крепости Бриг нет приказа на отход. Есть лишь приказ, который гласит: каждый удерживает позицию до последнего. Комендант Брига полковник (подпись неразборчива)».

Во избежание напрасного кровопролития среди войск противника провели с переднего края много передач с использованием громкоговорящих установок. В осажденный город непрерывно забрасывались листовки.

Артиллерийские и авиационные удары по Бригу были завершены ультиматумом советского командования. Окруженный нашими войсками гарнизон сложил оружие. В плен сдались 2117 немецких солдат, а с ними 25 офицеров. 6 февраля 1945 года наши части овладели городом-крепостью Бриг.

Войскам, участвовавшим в боях при форсировании реки Одер и овладении плацдармом юго-восточнее Бреслау, в ходе которых были освобождены Бриг и другие города, приказом ВГК от 6 февраля 1945 года была объявлена благодарность, и в Москве дан салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Свое 23-летие Владимир Зайцев встретил в госпитале — после форсирования Одера у него началось тяжелейшее воспаление легких. Две недели он пролежал без сознания, но молодой организм выдержал.

Войну В. А. Зайков закончил в Чехословакии. Награжден орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, медалями «За освобождение Праги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Демобилизовался в июне 1946-го, в звании капитана, в том же году поступил в Свердловскую юридическую школу, после ее окончания до 1953 года работал инструктором, заместителем заведующего орготделом Тюменского облисполкома.

В 1953-1956 гг. В. А. Зайков стал слушателем Высшей партийной школы в Свердловске и заочно учился на историческом факультете местного пединститута, по окончании занимался научной и преподавательской работой в свердловских вузах. В 1965-1974 гг. работал во Владивостокском мединституте, прошел путь от доцента до завкафедрой философии и политэкономии. Защитил кандидатскую диссертацию по философии в МГУ, в 1967 году.

С 1974 по 1996 год Владимир Александрович работал на кафедре философии в Ижевском механическом институте, вел курсы лекций по диалектическому и историческому материализму, научному атеизму. Издал ряд учебно-методических разработок, занимался наукой — проблемами труда и управления производством, опубликовал более 80 статей, выступал на научных конференциях, отмечался грамотами и премиями Минобразования.

В вузе избирался членом партбюро факультета, курировал деятельность философских семинаров. Высококвалифицированный преподаватель, общительный и доброжелательный, он пользовался уважением и авторитетом и у студентов, и в коллективе, был занесен на Доску почета ИМИ-ИжГТУ.