11 апреля — международная памятная дата, день, отмечаемый ежегодно в память об узниках концентрационных лагерей гитлеровской Германии и интернациональном восстании узников концлагеря Бухенвальд.

Фашистская Германия и ее сателлиты создали более 14 тысяч пунктов смерти — лагерей, тюрем, гетто для уничтожения военнопленных и мирного населения. Через нацистские лагеря прошло около 20 миллионов человек из 30 стран мира, из них около 12 миллионов погибли, каждый пятый узник — был ребенком. Около 5 миллионов погибших в концлагерях являлись гражданами СССР.

Сегодня мы рассказываем о трех наших ветеранах войны, три истории мужества, три истории выживших в рукотворном аду ХХ века...

За нами — Москва

Дмитрий Степанович Грузков родился в 1910 году в селе Афанасьевка Свияжского уезда Казанской губернии. Воевал в составе отдельного артдивизиона 18 стрелковой дивизии, которая отступала от белорусского города Орша. При переправе через Днепр она прикрывала отход основных сил, но была обречена.

15 июля 1941 года немецкая 17-я танковая дивизия заняла восточные и южные кварталы Орши. Южнее Орши в окружении сражалась 18-я стрелковая дивизия. С 11 по 14 июля для 18-й дивизии очаг борьбы был сфокусирован в районе небольшого белорусского городка Копысь.

18 СД к вечеру 11 июля осталась одна и в полном окружении противника и сражалась до 21 июля, когда она уже перестала существовать как боевая единица. Многие воины в этих тяжелых боях погибли и захоронены в огромных безымянных братских могилах и до сих пор считаются пропавшими без вести.

Действия дивизии, между тем, сковали ударную группировку врага, нанесли ей крупные потери и дали возможность выиграть время для укрепления дальних и ближних подступов к Москве.

Сотрудники Национальной библиотеки Республики Татарстан* собрали воспоминания выживших бойцов 18-ой стрелковой:

«... 13 июля дивизия попала в окружение южнее г. Орши и с боем начала отступление в направлении станции Кызыл. В районе деревни Пищики Дубровинского района была жестокая схватка с врагом, было много раненых. Медсанбат дивизии многократно подвергался бомбежкам авиации, медработников почти не осталось, раненые не эвакуировались. ...Была потеряна связь с командованием, пришлось пробираться из окружения по одиночке» (Воробьев Михаил Трофимович).

«Непрерывно ведя оборонительные бои пришлось отходить на 20 км. восточнее Орши.20.07.41 г. снова заняли оборону. Пополнения в людях и боеприпасах не было, окопаться не успели, пришлось снова отражать наступление врага. Израсходовав все патроны и мины, я дал приказ отходить к лесу, и сам так же приготовился к отходу, но тут ранило моего связного Басаева, и я подполз к нему с оказанием помощь. В это время немцы подошли вплотную, и я почувствовал удар приклада.
Оказать сопротивление я уже не мог и был отправлен вместе с другими пленными в овраг, куда сгоняли наших оставшихся в живых бойцов. Из оврага нас перевели в ближайшую деревню и заперли в сарае.21-го нас перегнали в Оршинскую тюрьму, а оттуда в несколько этапов доставили в лагерь № 304 под Дрезденом» (Ефимов Борис Дмитриевич).

«... Кормили военнопленных практически везде одинаково. В день давали на пятерых человек батончик хлеба, который делили на горбушки и серединку, серединка была почти пустой, поэтому устанавливали очередность при дележе хлеба. Кроме того, в Хамельбурге кормили брюквой. Из-за плохого питания среди военнопленных свирепствовала цинга, поэтому мы заваривали хвою и такое „питье“ хоть как-то спасало от витаминного голода...» (Комно Всеволод Николаевич).

Как и многие его товарищи, Дмитрий Степанович Грузков был ранен, оказался в плену. Пережил ад немецких лагерей.

Дмитрий Степанович награжден орденом Отечественной войны 2 степени. В Ижевском механическом институте работал сантехником хозчасти (более точных данных в его документах нет).

Физика твердого духа

В ноябре 1962 г. на кафедре физики Ижевского механического института появился новый ассистент — Виктор Михайлович Мартынов. Фронтовик, выпускник физмата Удмуртского пединститута, с 12-летним опытом школьного учителя физики и математики.

Витя Мартынов родился 8 ноября 1923 г. в Сарапуле в семье слу­жащих. Городок на Каме —это удмуртский юг, наш «приморский городок», очарование которого и приезжим видно, а местным — тем более. Любил, как все сарапульские мальчишки, рыбачить, сколько раз переплывал Каму-речку, бегал с друзьями по улочкам, где купеческие прихотливые домики чередуются с деревянными, но с такими нарядными наличниками, что- ахнешь! Любимая школа —из самых старейших школ всего края, 1860 года, в чудесном краснокирпичном доме знаменитого архитектора И.А. Чарушина. Там хорошо учили — воспитали и Героев Советского Союза, и академиков, министров и адмиралов...

Впервые Виктор простился с родным городом в марте 1942 г. В военкомат он явился уже в первые дни войны, мечтал стать летчиком или танкистом, но близорукого старшеклассника отправили домой. Повестка из Сара­пульского ОРВК пришла следующей весной; оканчивать десятый класс было уже некогда, нужно было защищать Родину.

Шесть месяцев — на станции Всполье в Ярославском пулеметно-минометном училище. А в сентябре 1942 г. весь выпуск младших лейтенантов был от­правлен на передовую: на Волге решалась судьба страны. «Война — сплошное горе и боль. Да и в очках, много не навоюешь», — так потом говорил Виктор Михайлович. В оборонительных боях за Сталинград он поучаствовать не успел — был гос­питализирован из-за тяжелого воспаления легких, а после госпиталя получил назначение в 399-ю дивизию, выведенную из-под Сталинграда. Воевал на Юго-Запад­ном фронте командиром 50-миллиметрового миномета.

В феврале 1943 г. в оккупированной немцами Орловской области развернулись тяжелые, кровопролитные бои. На этом участке фронта советские войска оттягивали на себя силы противника- стратегическая наступательная операция «Кутузов» в этих местах, которая также вошла в историю как часть Курской битвы, начнется только в июле.

Два последних боя Виктору Михайловичу запомнились особо. В первом из-за потерянной связи ему пришлось по-пластун­ски проползти 200 метров через линию фронта, чтобы передать приказ лыжному батальону. Во втором — погиб весь его батальон, выставленный против немецких танков, а контуженный младший лейтенант Мартынов попал в плен. Матери в далекий Сарапул пришла похоронка, в которой сообщалось место захоронения сына.

На протяжении всего 1943 г. военнопленного Мартынова перебрасывали из одного концентрационного лагеря в другой: с наступлением Красной Армии, советских военнопленных отправляли все дальше и дальше от линии фронта... Гомель, Каунас, наконец, лагерь № 326 — уже в самой Германии.

Шталаг-326 (VI К) Форелькруг, современное название Штукенброк, — это Северный Рейн, Вестфалия. В годы войны его называли «лагерь русских», один из самых страшных лагерей для военнопленных Красной Армии.

Шталаг был базовым и пере­сыльным лагерем, с лета 1941 г. до весны 1945 г. здесь перебывало более 500 000 военнопленных. А погибло — по самым скромным подсчётам более 65 тысяч человек, население целого города.

Весь лагерь находился за плотным двойным заграждением колючей проволоки в 3 метра высотой, дополнительно по всему периметру — колючая про­волока в одну нитку, по внешнему заграждению — элек­трический ток. На каждом углу и в центре лагеря — сторожевые вышки с тяжёлыми пулемётами, направленными внутрь лагеря.

Так называемый «главный лагерь» был разделён на боксы: 18 боксов, по 9 на одной стороне лагерной улицы. Каждый бокс — это 3 барака, обнесённые колючей проволокой с прочными дверями, которые охранялись русскими и украинскими полицейскими. К каждому боксу прикреплены доносчики гестапо и полицаи.

Кроме общих боксов, была тюрьма — 28 камер 1,5×3,5 метра. Полы цементные, отопления нет, окно 25×35 см на высоте 1,7 метра, прикрытое козырьком — свет попадал только в верхнюю часть окна. В каждой камере — по 5-6 человек, на одну койку — 2 человека. Еще — штрафной бокс № 5 — за промедление в работе, непочтительный взгляд на конвоира-немца, и — без всяких причин... Бокс «СС» № 9 — еще одна «тюрьма в тюрьме», где бараки без нар...

Издевались над узниками всегда — при подъёме, при выдаче пищи, при обысках, при транспортировках, в бане, в лазарете, издевались даже над трупами. Работа по 12 и более часов, избиения до смерти и расстрелы, тренировки в стрельбе по живым людям, пытки, варварская муштра, голодный режим, травля собаками, подвешивание за ноги, привязывание колючей проволокой к дереву — все это Шталаг.

Западная Германия была американской зоной оккупации, и 2 апреля 1945 года, когда ещё шли последние бои, военнопленных Шталага освободили американские войска. Группа подпольщиков — узников к тому времени взяла управление лагерем на себя, — без особого сопротивления со стороны охранного персонала.

А 2 мая 1945 года бывшие узники на огромном кладбище в сосновом лесу недалеко от города Штукенброк ... открыли памятник своим погибшим товарищам, самый первый памятник советским солдатам, погибшим в фашистской неволе. На светлом обелиске по-русски, по-немецки и по-английски выбиты слова: «Здесь покоятся русские солдаты, замученные в фашистском плену. Их 65.000. Вечная память товарищам! 1941-1945».

На территории бывшего Шталага-326 сейчас есть еще один памятник, о котором мало кто знает. Литой из чугуна цилиндр весом 65000 кг (по числу жертв), установленный без фундамента на грунт. Архитектор, придумавший его, сказал так: «Память об этом месте исчезнет, как только этот цилиндр скроется под землёй под собственным весом». Ежегодная усадка цилиндра — около сантиметра, значит, потребуется 300-350 лет.

Может быть, от неминуемой смерти в Шталаге Виктора спасло только то, что в конце 1943 г. его отправили разнорабочим в фермерское хозяйство в 30 км от Бремена. Здесь не было колючей проволоки, рукой подать до Франции, и он решил бежать.

Помог советскому лейтенанту французский антифашист — передал ему карту, обсудил с ним детали побега. Но что-то случилось или кто-то на них донес, и к ним нагрянуло гестапо, француза арестовали. Он русского друга не выдал, Виктор успел сжечь карту до обыска, и его не тронули... Из плена Виктор Мартынов был освобожден 5 мая 1945 г. англо-американскими войсками.

Союзники направили бывшего военнопленного в переселенческий пункт, там потянулись месяц за месяцем, а его все никак не пере­давали советской стороне. Мартынов не вытерпел — решил действовать сам. Самовольно залез в проезжавший грузовик и прибыл в зону оккупации Советского Союза. Документов с собой — никаких.

В те годы на вокзалах в честь выживших узников концлагерей не играли марши, их ордена и медали остались невручёнными, у многих и воинского звания-то не было — доброволец. Война присвоила одно звание: «пропал без вести», а Родина — единое звание «военнопленный». Выживших в плену ждали проверки, а то и эшелоны в лагеря.

«Особистам было известно больше, чем мне», — вспоминал Владимир Михайлович. В те­чение месяца шла эта спецпроверка. Но и здесь лейтенанту — повезло! В конце октября 1945 г. он получил документы и мо­билизовался из армии. Был потом награжден медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

Нужно было жить дальше... Виктор вернулся в Удмуртию, решил поступить на физическое отделение Ижевского пединститута. Правда, пришлось хлопотать о документах — он не успел доучиться в десятом классе, аттестата о среднем образовании у него не было. Родная сарапульская школа № 15 своего ученика-ударника в беде не бросила: аттестат фронтовику выдали без выпускных экзаменов, даже несмотря на то, что во время войны школа получила статус ... женской.

Виктор поступил в Ижевский пединститут. На первом курсе влюбился в однокурсницу Людмилу, с которой сидели за одной партой. В 1950 г. они поженились, вырастили двоих детей и прожи­ли вместе 39 лет.

После окончания института молодая семья получила распределение в Богдановскую среднюю школу Сверд­ловского района Оренбургской области, и Мартыновы оказались там единственными учителями с высшим образованием. Через три года они засобирались домой — мечтали вернуться в родную Удмуртию, в Сарапул. Правда, директор школы никак не хотел отпус­кать молодого специалиста, и трудовую книжку вернул только по решению суда.

В Сарапуле Виктор Михайлович работал учителем физики в средней школе № 16. Предмет — любимая физика, ученики — любили... Но однажды его пригласили на долж­ность ассистента кафедры физики молодого Ижевского механического института, и он согласился.

Виктор Михайлович рассказывал так: «В это время мой рабочий день увеличился до двадцати часов в сут­ки: каждая лекция тщательно подготовлена, продумана, написана и выучена. Читать с листа мог позволить себе глава государства, но не преподаватель ИМИ!»

Через полгода он начал читать лек­ции, а в 1965 г. прошел по конкурсу на должность старшего преподавателя. В соавторстве с Г.Н. Сусловой подготовил и издал учебное пособие по курсу физики (раздел «Фи­зика твердого тела»).

С 1975 г. В.М. Мартынов — старший научный сотрудник лаборатории надежности кафедры «Детали машин и ПТМ», принимал участие в выполнении хоздоговорных работ, занимался темой диагностики подшипников бумаго­делательных машин, стал автором научных статей, в личном деле — шесть благодарностей за научно-исследовательскую деятельность. Общий стаж работы в ИМИ — более 20 лет, до самой пенсии.

Детство в Освенциме

Секачёва Вера Мироновна родилась в 1939 году. Двухлетним ребенком встретила Верочка Купченко войну, оставшуюся на всю жизнь у нее концлагерным номером 61533 на кисти руки. Родное ее село Пенхлавичи Витебской области было оккупировано немцами уже в первый месяц войны. Отец Веры ушел в партизаны, бабушка оставалась связной в селе, а мать с тремя детьми оказалась в концлагере. Сначала это был лагерь на территории Белоруссии, но в сентябре 1943-го узников перевели в самый страшный лагерь смерти «Освенцим».

В свои четыре года Верочка уже знала, что нельзя жаловаться тете с хлыстом на боли в животике или на ушибы — из лазарета уже никто никогда не возвращался, нельзя попросить у тети хлеба. Здесь Вера оказалась разлучена с семьей и была переведена в январе 1944-го в лагерь в Потулицах, где она и оставалась до самого освобождения.

В ноябре 1943-го в нацистский концлагерь Лебрехтсдорф близ польской деревни Потулице (22 километра от города Быдгощ) солдаты СС доставили из СССР детей подпольщиков и партизан из Витебской и Смоленской областей. Большинство из них погибли. Немецкий концлагерь Потулице рассматривался нацистами в качестве экспериментальной лаборатории. Поэтому здесь регулярно проводилась фильтрация всех детей в возрасте от 6 до 10 лет — для отбора «полноценных» и «неполноценных» по составу крови.

Время пребывания витебских детей в Потулице известно: с ноября 1943-го по август 1944-го. Известно и их количество — 542 ребенка. Возраст — от полутора до четырнадцати лет.

Сейчас бараков и любых остатков бывшего лагеря не сохранилось — только памятник и кресты. Согласно архивным документам, детей, достигших возраста 13 лет, охрана СС использовала как рабов для погрузки угля, дров или картошки в вагоны на железнодорожной станции. Дети старше 6 лет обязаны были трудиться внутри лагеря. Иногда их тоже выпускали — весной 44-го отправляли собирать на полях созревшую клубнику немцев-колонистов. При возвращении, охранники проверяли рты. Если внутри ротовой полости были следы чего-то красного — ребёнка ставили на колени на шишки, и пороли плетью. Это считалось суровым наказанием, лёгким же — заставить стоять два часа под холодным проливным дождём, хотя после такого дети умирали от воспаления лёгких. За «нарушение режима» маленьких узников на три дня помещали в карцер по колено в воде, лишали пайка на несколько дней. Чтобы усугубить мучения, эсэсовцы обедали на улице, приказывая детям смотреть, как едят тушёнку и хлеб.

Тех, кто имел белокурые волосы и голубые глаза, отправляли на воспитание в сеть приютов СС «Лебенсборн» («Источник жизни»). Тех, кто не подошёл, оставляли в лагере как бесплатных рабов — очень скоро Лебрехтсдорф прибавил к названию слово «трудовой».

На кладбище бывшего лагеря похоронены 1296 человек, 767 из них дети, при этом 581 ребёнок в возрасте от одного до пяти (!) лет. Это малыши, отбракованные врачами СС при проверке на «арийскую расу», и сыновья, и дочери крестьян, заподозренных в помощи партизанам, — из Витебской и Смоленской областей. Польские историки отмечают, что основные зверства в Лебрехтсдорфе начались в 1944 году, когда и погибли сотни узников. Малышей собрали в отдельной резервации — Ostjugendbewahrlager («лагерь для подростков с Востока»). Там их регулярно, ежедневно избивали — офицеры СС приказывали персоналу не иметь жалости к «детям бандитов». Заболевших тифом отселяли в отдельные бараки, где им не предоставляли медицинскую помощь, и больные быстро погибали.

Польская пресса в шестидесятые-восьмидесятые годы XX века нередко публиковала интервью с узниками Потулице, один из них рассказал, что за какую-то провинность охранники СС утопили трёх детей в возрасте примерно семи лет в канаве. Те пытались выбраться, немцы смеялись и кидали в малышей кирпичи. 21 января 1945 года эсэсовская охрана в панике сожгла документы и сбежала, а в бараках перестали убивать. ( АиФ / Георгий Зотов Еженедельник «Аргументы и Факты» № 8. Бойцы и дети 19/02/2025)

21 января 1945 года лагерь освободила Красная Армия. Родственников Веры найти не удалось — встреча с матерью произойдет спустя еще несколько лет.

Лишь в 1946 году Веру определили в детдом, она начала учиться... Но последствием лет за колючей проволокой у нее стала почти полная потеря зрения в школьном возрасте- дистрофия зрительного нерва. Веру лечили в московской клинике, но врачи не обещали полного восстановления зрения

«Словно наказание было,- вспоминала Вера Мироновна, — каждое утро открывать глаза: если взгляд, скользя по стене оклеенной старыми газетами, различал буквы, значит, глаза ослабеют только к вечеру. Но чаще уже с утра даже крупные предметы „плавали“ перед глазами. Тогда день проходил мучительно- нельзя ни читать, ни писать.»

Вера не сдавалась, уроки запоминала на слух, училась на отлично, всегда была в гуще школьной жизни. И к 16-ти годам болезнь отступила.

После школы она с отличием закончила Волгоградское медицинское училище и пошла работать на «скорую» медсестрой. Потом замужество, семья, дети... Беспокойная профессия мужа-строителя заставила много раз менять место жительства, пока в начале 70-х семья Секачёвых не осела в Ижевске. Здесь Вера Мироновна сначала работала во 2-й городской больнице, а в 80-х — стала медицинской сестрой профилактория ИМИ.

Преподаватели и студенты тех лет, отдыхавшие в профилактории, наверняка запомнили эту сестричку с добрыми лучистыми глазами. Но об истории Веры Мироновны коллеги впервые узнали только из очерка В. Красновой, опубликованном в республиканской газете в 1985 году.

Из воспоминаний еще одного фронтовика ИМИ, полковника Петра Дмитриевича Суслова, начальника артснабжения полка 4-й пехотной дивизии 1-й Польской армии, который осенью 1944 года находился в Люблине. Западнее Люблина был лагерь смерти Майданек: «На 2-й день после освобождения Майданека все офицеры нашего полка побывали на его территории. Майданек был лагерем смерти. Территория лагеря ограждена колючей проволокой под током, несколько бараков для узников. Была баня. В баню сгоняли раздетых и постриженных узников, помещали в камеру. По углам были трубы, через которые камера наполнялась водой до самого потолка, и все люди тонули. Вода спускалась и трупы перевозились в крематорий для сжигания. У крематория было 4 трубы. С одной стороны лагеря была глубокая траншея шириной до 5 метров и глубиной до 3-х метров, куда сбрасывали трупы узников. Вокруг Майданека на большой территории росла синяя капуста, удобрением для капусты была зола от сжигания трупов в крематории. Вот до чего дошёл немецкий фашизм.

До конца войны был почти год. Все наши солдаты и офицеры, повидав лагеря смерти и различные зверства немцев, были убеждены в том, что надо разбить немецкую военную машину в её собственном логове — в Германии».

На фото: танки «Пантера» в районе Орла, 1943 г.; Шталаг-326 во время войны из архива бывшего узника В. Ф. Хопёрского, одного из строителей памятника. В описании лагеря — материалы сайта Мирослава Хоперского, создателя «Книги Памяти» шталага-326 — VI-K Штукенброк

В рубрике использованы материалы открытых источников, документы с сайтов gasur.ru и udmurt.ru., архива ИжГТУ имени М.Т. Калашникова и архива пресс-службы вуза; воспоминания фронтовиков — https://kitaphane.tatarstan.ru/tat_vov/18division.htm; https://ugralit.okrlib.ru/news/2241