Наша ежедневная рубрика «75 мгновений войны» — это одна военная фотография и наш рассказ о ней: о городах и селах Удмуртии, о наших земляках — тружениках тыла и солдатах, о тех мгновениях войны, которые попали в кадр. Такими, какими они были.
«Спаси и сохрани»
За годы войны в Удмуртскую АССР были эвакуированы дети из Мурманской, Калининградской, Курской, Смоленской, Ярославской областей, Белоруссии, Литвы, городов Москвы и Ленинграда. По данным архивов, уже к 2 декабря 1941 года в республике было 26 эвакуированных детдомов, 2499 ребятишек, которых увозили от войны. А вместе с ними — их ангелы- хранители, воспитатели и учителя, которые берегли и спасали их в это суровое время.
Один из таких детских домов — Торжинский детдом Калининской области. От Торжка до нашего Ярского района — почти полторы тысячи километров. Проехать этот путь с сотнями сирот под бомбежками, всех уберечь, накормить и одеть, выучить в военное время — уже подвиг.
Торжок являлся прифронтовым городом с 11 июля 1941г., массированно бомбить маленький городок фашисты начали в ночь на 13 октября и бомбили неделю без перерывов. Жители шептались, что где-то под Селижаровом, где копали окопы, находили листовки: «Зря роете, мы 25-го будем в Торжке». Объявлена была всеобщая эвакуация. Город все-таки не сдали, врага остановили в 20 километрах от окраины. Но выгорела дотла вся центральная часть, целые кварталы Торжка. К счастью, детский дом успел покинуть его раньше...
«Моя прабабушка», — рассказывает Елизавета Костенкова, — «Фрадкова Любовь Моисеевна родилась 1911г. в городе Витебске, в семь лет, после смерти родителей, осталась одна и воспитывалась в детском доме-коммуне им. Н.К. Крупской в г. Витебске (Белоруссия). С четырнадцати лет работала котловщицей на чулочно-трикотажной фабрике и одновременно училась в школе рабочей молодежи. Когда ей исполнилось всего 23 года, она стала директором того самого детдома, где она сама недавно воспитывалась... А после окончания педучилища, всего за год до войны, — директором детского дома в Торжке».
Вот как эту военную историю вспоминают ее очевидцы и участники:
Л. В. Солодовников, сын Л. М. Фрадковой: "22 Июня 1941года днём мы увидели взрывы и пожар в районе аэродрома, который находился недалеко от деревни. О том, что началась война не знали, — мы находились в деревне Дуброво Калининской области. Добирались на перекладных и под бомбежками до Торжка, во Ржеве сели на поезд, забитый до отказа такими же людьми, как и мы. В пути нас несколько раз бомбили, но мы научились выскакивать из вагонов и прятаться, где только можно, так как немецкие лётчики охотились за любыми людьми которые были в районе поезда. Помню, очень хотелось пить, а воды не было. Добрались до Торжка.
Ближе к осени мы получили распоряжение об эвакуации. Место назначения было неизвестно, нас довезли до города Кимры и посадили на пароход, где были дети из нескольких детских домов. Мать назначили начальником эшелона (война, на руках у тридцатилетней молодой женщины — 650 детей! — ред.). И, если при движении к Ржеву была полная неразбериха, то здесь порядок был идеальным. Пароход причаливал к пристаням, комендантом которых было известно о нашем дальнейшем пути следования. Загружались продуктами и следовали дальше. Добрались до Чистополя, а затем до Перми, где эшелон расформировали. Наш детдом направили на станцию Яр.
3 октября 1941г. 155 детей прибыли в с. Укан Ярского района. Условия в Укане были очень плохими. Негде было жить, негде учиться, плохо с продовольствием. Мать вместе с руководством района искала новое место размещения. 26 июня 1942 г. детский дом был переведён в село Сада**. Сразу стали организовывать быт: создано большое подсобное хозяйство, заготавливали ягоды, грибы, сено для скота.
В детском доме было несколько детей 15-16 лет. Они были и воспитателями, и работниками. Проблемы были со школой, негде было учиться. В годы войны специально была построена 7-ми летняя школа. Конечно, учиться было не легко. Не было электричества, учились при керосиновых лампах, не было тетрадей. В ход шли плакаты, газеты. Не было чернил-делали из свёклы. Перо для ручки — на вес золота. Что характерно, мы не голодали, благодаря подсобному хозяйству, которое организовала мать. ... Коллектив был очень дружным. Были, конечно, и драки среди ребят, но это обычное явление в любом детском коллективе. Спасибо моей маме, которая спасла, приютила, накормила, дала образование и путёвку в жизнь около 200-сот детей, среди которых оказалась моя семья«.
Из воспоминаний Заслуженного врача УР Нины Николаевны Мантуровой: «В 1941 году наш детский дом был эвакуирован из города Торжок... Моя мама работала кастеляншей в детском доме. Училась я в 7ми летней школе село Сада, учителя были хорошие, эвакуированные из Ленинграда, поэтому я получила отличное образование. 8 класса в этой школе не было, я одна из детдома ездила в Кировскую область и там закончила среднюю школу. Каждое лето мы работали в детском доме, как одна большая семья, помогали друг другу. Благодаря усердной работе директора детского дома Фрадковой Любовь Моисеевны, её энтузиазму, детский дом смог просуществовать в трудные военные годы».
Одна из вечных проблем всех эвакуированных детских домов — одежда. Большая часть детей были эвакуированы в глубинку Удмуртии в конце лета, в чрезвычайных обстоятельствах, и одеты они были очень легко, теплых вещей не было и негде было их взять.
Заслуженный учитель УАССР Лузенинова Галина Николаевна: «Моя близкая подруга, работавшая секретарем в приемной министра образования, рассказывала, что осень и начало зимы 1941-го в Удмуртии были очень морозными, снежными. В один из таких дней в приемную врывается возбужденная, в заледеневшем тулупчике, женщина. Властно требует встречи с министром. Я объясняю, что министр на совещании, может будет, а может быть и нет. Женщина, представившаяся Фрадковой Любовь Моисеевной, директором Садинского детского дома, твердо заявила, что будет ждать его и днем, и ночью. Все споры и уговоры с ней были бесполезны, села в уголок и стала ждать.
Поздно вечером пришла министр, Любовь Моисеевна ринулась к ней и с порога стала требовать валенки и теплую одежду для детей детского дома. Министр возмутилась: „Какие валенки, война идет, все на фронт, негде сейчас взять ни валенок, ни одежды!“ С Любовь Моисеевной случилась истерика, она забилась в судорогах, упала на пол. Министр в ужасе выбежала из кабинета, а я наклонилась со стаканом воды над Любовь Моисеевной и к своему глубокому удивлению вижу, как она мне хитро подмигивает и шепчет: „Иди к министру, точно подпишет мне валенки“. И действительно, вернулась через несколько минут министр с подписанным документом о получении валенок и теплой одежды для деток Садинского детдома...»
На фото: взрослые воспитанники детдома военного времени, 1962 год.
*В материалах рубрики использованы фотографии и материалы открытых источников, документы с сайтов gasur.ru и udmurt.ru., архива пресс-службы ИжГТУ имени М. Т. Калашникова
**Сада — деревня на границе Удмуртии и Кировской области. Старинное красивое село, основанное в конце 18 века, где возле церкви всегда были сады (Монастырские сады) — отсюда по легенде название села и речки. В Саде был большой пруд, свои небедные купцы. Вознесенская церковь в стиле барокко, к которой «приложил» руку И. А. Чарушин, — в списке выдающихся архитектурных памятников Удмуртии, имеет статус памятника истории и культуры с 70-х гг. 20-го века, когда жизнь тут еще кипела. В 2010 году в Саде проживало около 20 человек.
