Наша ежедневная рубрика «75 мгновений войны» — это одна военная фотография и наш рассказ о ней: о городах и селах Удмуртии, о наших земляках — тружениках тыла и солдатах, о тех мгновениях войны, которые попали в кадр. Такими, какими они были.
Курск-Сарапул
Своего пика эвакуация гражданского населения в Удмуртию, достигла к июлю 1943 г. — в это время в республике находилось 78 366 эвакуированных. Киевляне, харьковчане и москвичи, ленинградцы, сталинградцы, бакинцы и туляки — многие и многие, кому Удмуртия на время лихолетья стала домом.
Так, волею военной судьбы наш Сарапул «породнился» с Курском, несмотря на разделяющие их 1700 километров...
Уже 29 августа 1941-го вражеская авиация подвергла первой бомбежке Курский железнодорожный узел, а в ночь на 3 ноября по приказу командования Курск будет оставлен нашими войсками. Начнется отсчет 450 дней оккупации — три тысячи расстрелянных, десять тысяч угнанных в Германию, свыше десяти тысяч умерших от голода...
А в начале сентября «во временное пользование» Сарапульской городской библиотеки поступило 6272 книги (два вагона!) из эвакуированной Курской областной библиотеки. Эти книги читателям на дом не выдавались, а использовались только в читальном зале. Две курянки- библиотекари — А.А. Аверкина и В.В. Белкина, сопровождавшие эвакуированный фонд, влились в сарапульский штат.
С приближением линии фронта к городу, сотрудники Курского краеведческого музея упаковали в ящики всю археологическую коллекцию, предметы из фарфора и зарыли их в подвале своего здания. Однако часть ценных экспонатов музейщики успели эвакуировать в Сарапул — упоминаются «ковер Шамиля, бронзовые вещи, картины и др.».
В связи с приближением фашистских войск к г. Курску в г. Сарапул Удмуртской АССР с имуществом и библиотекой был также эвакуирован Курский пединститут. После того, как был проведен последний выпуск студентов довоенного набора, 15 ноября институт временно закрыли. КГПИ вернулся домой, в Курск, только после освобождения города в конце сентября 1943 г.
А в октябре 1941-го вместе со всеми сотрудниками и преподавателями КГПИ в Сарапуле оказался и профессор кафедры общей литературы Борис Исаакович Ярхо. На перекрестке сарапульских улиц Первомайской и К. Маркса сохранился старый дом, где не так уж давно установлена мемориальная доска в память о нем — величайшем филологе XX века.
Б И. Ярхо — сын известного московского врача, выпускник историко-филологического факультета МГУ, стажер Гейдельбергского и Берлинского университетов. В 26 лет -приват-доцент, в 29 л — профессор МГТУ, в 37 — действительный член Академии наук.
Преподавал иностранные языки в разных вузах, переводчик с более, чем 20 старых и новых языков, автор статей в сборниках РАХН, в эмигрантской прессе — под псевдонимом «Б. де Люнель», автор стихов, прозы и пьес. Друг Максимилиана Волошина, прототип ученого —эрудита Феси — первого варианта Мастера в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита».
Б. И. Ярхо был арестован в 1935 году по «делу о Большом немецко-русском словаре» вместе с группой московской интеллигенции и сослан в Омск, в 1940-ом переехал в Курск. 20 июня 1941 года решением Ленинградского госуниверситета удостоен докторской степени за научные заслуги без защиты диссертации. Однако, это решение ВАК так и не успел утвердить, — 22 июня началась война.
Античник, медиевист, специалист по романской, германской и славянской средневековой словесности, новой европейской литературе, современному русскому, славянскому и немецкому фольклору, но главное — выдающийся теоретик литературоведения, который ввел математический расчет в литературоведческий анализ. Основной принцип теории Ярхо —- то, что сегодня называется Digital Humanities — «цифровые гуманитарные исследования» и в наши дни невероятно актуально, особенно на Западе. Б. И. Ярхо в докомпьютерную эпоху занимался, по сути, компьютерными исследованиями — проводил настоящие статистические анализы сотен текстов с помощью подручных средств — ручки и бумаги.
Научное наследие его в 1940–1960-е годы было забыто, диссертация до сих пор остается неопубликованной, как и основные работы — «Простейшие основания формального анализа», «Границы научного литературоведения». Фундаментальная монография Б. И. Ярхо «Методология точного литературоведения» — издана лишь в 2006 году.
Борис Исаакович очень надеялся переехать из Сарапула в Самарканд в матери и брату, но из-за болезни переезд пришлось отложить до весны. Больному генерализованной формой туберкулеза семь месяцев зимовать в шестиметровой комнатушке без теплой одежды, без заботы близких — а к нему захаживала только одна его студентка, — было равносильно смерти.
3 мая 1942 года он умер в от милиарного туберкулеза в возрасте 52 лет, похоронен 10 мая. Могила его на старом кладбище Сарапула не сохранилась. Единственный некролог, написанный Э.И. Соломоник, появился в местной газете «Красное Прикамье».
В тревожном 1941 году, 17 сентября в Сарапул прибыла и спецшкола ВВС № 4 — Курская школа пилотов первоначального обучения ВВС ВМФ, созданная в 1940 году для комплектования военно-воздушных училищ летчиков и летчиков наблюдателей ВВС.
Первый набор старшеклассников в эту школу состоялся в январе 1941 г.: принимались юноши после семилетки, имевшие по всем предметам хорошие и отличные оценки, годные по состоянию здоровья к службе в авиации. Личный состав спецшколы представлял собой батальон. Группа параллельных классов одного года считалась ротой, которая состояла из пяти взводов (классов), взводы — из отделений. Изучали школьные предметы, но математику, физику, географию, черчение — по спецпрограммам, совершали полеты на ПО-2, осваивали езду на мотоцикле. С началом войны первый выпуск школы— 116 человек проводили на фронт.
К концу 1942г. в школе в Сарапуле обучались 394 человека- ребята из Брянской, Орловской и Курской областей. Из воспоминаний В. С. Шелехова, бывшего курсанта спецшколы: «Питание было скудное. На ужин — кусочек хлеба, ложку картофельного пюре, стакан чая. Хронически недосыпали, т. к. отбой был в 23 часа, подъем — в 6. Сил не хватало даже на занятия физкультурой. Но мы не хныкали, никто не пропускал даже урок бального танца. Особой популярностью пользовались вечера танцев с приглашением девочек из школ города... Из выпуска 1942 года мало кто остался в живых: наши „спецы“ принимали участие в Курской битве, летали в штурмовой авиации».
Преподаватели в спецшколе были замечательные и жили вместе с курсантами одной жизнью — носили шинели, подчинялись уставу. Директор школы с момента основания и до закрытия (1955 г.) — Павел Лаврентьевич Забабурин, очень серьезный, умный, талантливый руководитель, о котором отзывались как о справедливом, принципиальном, хотя и немного педантичном человеке. А биологию, например, преподавала Л. П. Гмид, аспирантка Ленинградского пединститута им. Герцена, в наши дни — выдающийся ученый-литолог (литология — наука о камнях и осадочных породах). Изучали курсанты и военное дело — известно, что, как мишень для тренировок пилотов-курсантов, использовалась церковь в селе Ведрец Камбарского района.
В Сарапуле курсантов называли «спецами», на занятия они ходили строем, одетые в черные форменные шинели, на плечах- голубые погоны с золотой тесьмой и авиационной эмблемой. Занимались в школе № 3 (ныне № 17) в первую смену, а во вторую — учились сарапульские школьники. Между «спецами» и местными школьницами завязывалась дружба- курсанты оставляли для них в партах записочки, девчонки — отвечали.
А у студенток бродильного техникума (сейчас пищевой техникум) с курсантами было творческое содружество: общий хор. Среди студенток была солистка с хорошим голосом, она собиралась поступать в консерваторию, но помешала война. А у курсантов- отличный запевала с необыкновенной фамилией — Серебро. Вместе они проводили танцевальные вечера и влюблялись, конечно, и — даже выходили замуж.
Школа ВВС была реэвакуирована в Курск в апреле 1944 года. Выпускники спецшколы оставили заметный след в истории отечественной авиации. Заслуженный военный летчик Советского Союза — Петр Масалитин. Маршал авиации — Александр Волков. Один из руководителей службы внешней разведки ФСБ РФ — Вадим Кирпиченко.
На фото: Неизвестный курсант школы ВВС № 4. Фотография сделана около 1943 года. Литеры погон накладные, а не накрашены краской как положено по приказу, — сделаны из широких курсантских погон.
*В материалах рубрики использованы фотографии и материалы открытых источников, документы с сайтов gasur.ru и udmurt.ru., архива пресс-службы ИжГТУ имени М. Т. Калашникова
