Наша ежедневная рубрика «75 мгновений войны» — это одна военная фотография и наш рассказ о ней: о городах и селах Удмуртии, о наших земляках — тружениках тыла и солдатах, о тех мгновениях войны, которые попали в кадр. Такими, какими они были.
Горький хлеб войны
«Всё для фронта, всё — для Победы!» — не просто лозунг, это правда войны. И деревня тоже отдавала фронту все, что могла... Село во время войны должно было обеспечить бесперебойное снабжение армии и тыла продовольствием, военную промышленность — сырьем.
Во всех районах Удмуртии осенью 1941 года была объявлена трудовая повинность — для уборки урожая привлекали всех проживающих в сельской местности и районных центрах. Между тем, в армию ушли практически все мужчины призывных возрастов, на селе не осталось механизаторов, ведь тракторист — практически готовый водитель танка. Уже в середине августа 1941 г. две трети механизаторов в деревнях Удмуртии были женщины.
Анна Петровна Погудина, деревня Лынвай. Когда началась война, Анне шел 19-й год. Вместе с подругой, Женей Мошкиной из д. Кесшур, они пошли учиться на тракториста при Старозятцинской МТС. Анна Петровна вспоминала, что от Лынвая в Старые Зятцы ходила 4 км пешком туда и обратно. Так всю войну и проработала на тракторе, зимой на молотилке молотила снопы, весной пахала. Два раза за смену надо было проводить перетяжку коренного подшипникового коленовала. Для этого снимать 50-килограммовый чугунный картер. Чтобы завести двигатель, тракторист становился за рукоятку, а 8-10 человек раскачивали веревку, привязанную к ней. Отдача была такой, что не имеющему сноровки в этом деле трактористу могло разбить лицо, сломать руку.
Тракторы, автомобили, лошади стали изыматься для нужд фронта. Только за 1942 год колхозы Удмуртии сдали в Красную Армию 5854 лошадей, МТС передали для фронта 19 гусеничных тракторов и 76 автомашин.... Еще тяжелее стало к разгару войны, в 1943 году осталось половина тракторов, поголовье лошадей сократилось наполовину. В войну появился почин — пахать поля и вывозить хлеб на коровах, использовать в качестве тягловой силы быков. Где не было быков — пахали на себе.
В одном из архивных дел сохранилось письмо, адресованное красноармейцу Ивану Чернышову. Жена, колхозница колхоза «Старая Кизнерка» Кизнерского района, 26 мая 1945 года писала: «Сейчас посевная, но работа идет плохо, в особенности из-за лошадей. Их мало и очень плохо кормят, нечем на сегодняшний день. 26 мая выехали пахать на бабах, в поле возят плуг по 8 и 10 человек. И я сама вожу плуг... Ждем тебя домой каждый день... ».
Командование части, в которой служил красноармеец Чернышов, в августе 1945 г. обратилось с жалобой по поводу описанного в письме к Председателю Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинину. В результате было выяснено, что колхоз «Старая Кизнерка» считался средним по району. Его посевные площади в годы войны не уменьшились, но резко ухудшилось качество обработки почв из-за недостатка рабочего скота, результате урожайность сократилась вдвое. 24 мая руководство колхоза на собрании не смогло убедить колхозниц в необходимости впрячь в плуг своих коров, и «пахали бабы » на себе по собственной инициативе...
Во время войны в период уборки и сева сельчане работали и ночью, при свете луны. Боролись за каждое зернышко: школьники вручную собирали оставшиеся на полях колосья. Все трудились на износ, многие — голодали.
«Ряд колхозов и колхозников Зуринского района — совершенно без продовольствия. Вместо хлеба подавляющее большинство едят суррогат (клеверная мякина и ленной куколь), — говорилось в докладной записке секретаря Зуринского РК ВКП (б) в Удмуртский обком в мае 1942 г. За военные годы колхозники республики сдали государству 911 тысяч 308 тонн хлеба, что равнялось поставкам хлеба за 7 довоенных лет...
Из записки начальника районного отделения НКГБ УАССР Бушкова от 20 марта 1945 года: „Вследствие низкой урожайности из года в год в ряде колхозов Якшур-Бодьинского района часть колхозников за время войны настолько физически ослабли, что влачат очень жалкое существование. Есть случаи, когда дети начинают пухнуть от голода“. Колхозники в основном питались лебедой, лепешками из гнилой картошки.
Даже в результате оказания помощи отстающим колхозам (каждый третий!) в виде отпуска семенной ссуды, последние и в 1945 г. не были в состоянии освоить всю пашню. Правительство и обком партии вынуждены были обратиться в ЦК ВКП(б) с просьбой о списании с колхозов Удмуртской АССР недоимок по хлебопоставкам.
На трудодни колхозникам экономически слабых колхозов распределялось недостаточное количество хлеба. Зерна было мало, поэтому хлеб пекли с травой. Дети войны ходили на луга и собирали головки от клевера, — их называли „кумушки“. » Кумушки" высушивали, растирали в деревянных ступах пестами или растирали руками. Еще собирали лебеду, полевой хвощ, щавель и др. В некоторых деревнях дети умирали от голода.
В городах была введена карточная система. «Ввести с 1-го сентября 1941 года в Ижевске и Воткинске продажу населению по карточкам хлеба, сахара и кондитерских изделий», — написано в постановлении Совета народных комиссаров УАССР от 22 августа 1942 года.
Рабочих разделили на первую и вторую категории. К первой относились заводы № 71 (Ижсталь), 74 (Ижмаш) и 235 (Воткинский завод), Мотозавод, в Стройтрест № 51, рабочие на железнодорожном транспорте. Ко второй — рабочие других заводов и остальное городское население.
Первой категории рабочих полагалось 800 граммов хлеба в день, второй — 600. Иждивенцам и детям до 12 лет — по 400 граммов. Сахар, включая кондитерские изделия, давали в меньшем объеме.
С голодом в городах боролись каждый по-своему. С рассвета по улицам ходили дети с корзинками, собирали по улице крапиву для супа. Городские мальчишки сетями ловили воробьев и отваривали их в котелках на дальних пустырях. Сами пустыри по первой же весне все перекопали и были засажены картошкой.
Заводам отвели сотни гектаров под огороды... Даже эвакуированные в Ижевск бауманцы и медики освоили в первом военном мае по шесть гектаров на огородные нужды. Подкармливал ижевцев и пруд: все-таки каждый год — двести центнеров рыбы.
Относительно сытнее незаводского люда кормились, оружейники. Кто выполнял норму — мог получить квадратики серого картона с лиловыми печатями — талоны УДП («Усиленное дополнительное питание»). В декабре ввели еще «Личные книжки стахановцев Отечественной войны», давшие право на ежемесячный ремонт пары обуви и стирку пяти штук белья в заводской прачечной.
Служащие объединялись по-соседски в нечто вроде кооперативов, рассылая по деревням гонцов с мешками тряпья в обмен на муку.
Карточный военный режим просуществовал в СССР до декабря 1947 года.
На фото: Маленькие колхозники. Деревня Князево Тыловайского района.
*В материалах рубрики использованы фотографии и материалы открытых источников, документы с сайтов gasur.ru и udmurt.ru., архива пресс-службы ИжГТУ имени М. Т. Калашникова
