В Кремль были приглашены более 300 человек - ветераны войны-участники Сталинградской битвы, герои Советского Союза, главы ветеранских объединений, представители военно-патриотических организаций, законодательной и исполнительной власти, деятели культуры. А 2 февраля ветеранов битвы на Волге ждал и сам город-герой Сталинград.
К сожалению, далекая поездка для многих ветеранов уже не по силам: самым молодым, тем, кому в 1943 году было всего 18 лет, сегодня – 88. Поэтому для тех, кто отправился на торжества, организаторы и сотрудники Службы протокола президента предусмотрели сопровождающих, в том числе, медицинских работников.
Сегодня в нашей республике живут 52 участника Сталинградской битвы, из них в Ижевске - 41 человек. И среди 150 ветеранов со всей страны, приглашенных в Москву на президентский торжественный прием, был и ижевчанин, старейший преподаватель ИМИ-ИжГТУ Исаак Абрамович Флейшер.
Мы беседовали с Исааком Абрамовичем на следующий день после его возвращения из Москвы. Говорили о Сталинграде, о поездке в столицу, о стихах*.
Но сначала - несколько слов о моем собеседнике.
Офицер, учитель и поэт.
Молодой лейтенант Исаак Флейшер, выпускник ЛОЛКАТУ (Ленинградского ордена Ленина Краснознаменного артиллерийского технического училища), прошел всю войну и закончил ее капитаном. А после победы - с отличием закончил филологический факультет Уральского государственного факультета имени А.М. Горького. Написал кандидатскую диссертацию по литературоведению, готовился к защите…
Но судьба все решила по-своему, и в 1959 году привела молодого офицера в Ижевск, на военную кафедру Ижевского механического института. Засекреченная в первые десятилетия "Спецкафедра" ИМИ со своими учебными подразделениями (циклами): общевойсковой, стрелкового оружия, артиллерии, ракетным и вычислительной техники, фактически являлась высшим военно-инженерным училищем в составе вуза и сыграла особую роль в 60-летней истории нашего университета.
После учебы в военной Академии, И. А. Флейшер становится начальником цикла "Электронные цифровые вычислительные машины" военной кафедры ИМИ и преподает в институте до 1978 года, а после отставки гвардии полковник еще 34 года проработал в ижевской школе № 72 (кстати, в этой школе, именно благодаря любимому военруку, уже в начале 80-х школьники осваивали курс ЭВМ).
Исаак Абрамович Флейшер награжден 30 орденами и медалями, среди боевых наград- Орден Отечественной войны II степени, два ордена Красной Звезды, медаль "За оборону Сталинграда". Звания мирного времени - "Отличник просвещения СССР", "Отличник народного образования РСФСР", " Заслуженный работник народного образования Удмуртской республики", "Народный учитель Удмуртской республики".
Среди выпускников И. А. Флейшера - кадровые офицеры, руководители и программисты крупных кампаний и предприятий, специалисты космодромов и военных полигонов. Интеллигент и романтик с необыкновенно мягкой улыбкой, при этом – профессионал, аккуратист, человек незыблемых правил, - так о нем отзываются ученики.
Педагог с полувековым стажем до сих пор в строю, работает в ИжГТУ им. М. Т. Калашникова. Не оставил Исаак Абрамович и литературу, он - автор нескольких сборников стихов.
А стихи молодой лейтенант писал еще на войне:
….Мы путь прошли от Волги до Белграда
Горит наш флаг среди вершин Карпат,
Живёт в сердцах у каждого солдата
Свершивший подвиг воин — Сталинград
И эти дни прекрасной русской славы
Войдут как символ и урок в века
Пусть знает враг жестокий и кровавый
Что будет бит, повсюду и всегда…..
…. Ноябрь 1944 года
Сталинградские дни
Есть у меня особая награда...
Могу сказать о ней без лишних громких слов:
Медаль "За оборону Сталинграда"
Дороже мне престижных орденов.
И. А. Флейшер:
- Сталинградскую битву я, можно сказать, видел с самого начала. Так вот и вспоминаю - долго, день за днем. Я же к Сталинграду шел пешком, когда отступала наша 38 армия, 300 дивизия. Отходили мы от Днепра, до Калача, переправлялись через Дон в станице Вешенской, где Михаил Шолохов родился…
Для меня Вешенская – большое дело, я по Шолохову кандидатскую диссертацию писал, по "Поднятой целине"…Да так и не защитил, остался в погонах, учился после войны в военной Академии. Я же закончил Ленинградское училище, где был спецфакультет , выпускавший специалистов по приборам артиллерийской разведки и управлению артиллерией, - это и была моя профессия на войне.
Отступали мы долго, подошли к Сталинграду. Видели каждый день все эти налеты, как гибли беззащитные люди, как горели дома - и это даже страшнее, чем то, что было после… А мы шли дальше – когда пешком, когда на машинах - тягачи же тащили орудия, мы же не бежали, а отступали…
В городе меня откомандировали в специальный центр, который был создан для ремонта техники. Сказали: будешь заниматься снайперскими прицелами. Выйдет из строя снайперская винтовка - поползешь устранять неисправность.
В городе были и пушки, но в городских боях почти не применялись, просто не могли стрелять - слишком тесно все было и в одном месте. Из пулемета-то не куда было стрелять. Пистолеты, автоматы, гранаты и солдатская саперная лопата – вот оружие Сталинграда. Ну, и снайпера - самый привилегированный народ, их обычно охраняли, чтобы они могли заниматься своим делом. Все знают, наверное, о знаменитых снайперских поединках. Страшное дело было для немцев наши снайперы! А какие девочки - снайперы были!
Вот и говорят мне: вышел прицел у такой-то пушки, или у такого-то снайпера, такой-то квадрат. Берешь запасной прицел, автомат на плечо и - где по ходам сообщения, где как, ползешь, меняешь и так – куда пошлют. Моя полоса была у Тракторного завода, были и другие территории - Баррикады, Красный Октябрь… Деревянных домов в довоенном Сталинграде было довольно много, и когда они все сгорели, остались только кирпичные коробки. Все просматривается, все простреливается, вот и ползешь у всех на виду…
В первые же дни меня поразило, что многие жители Сталинграда отказались эвакуироваться. Кто-то, конечно, просто не смог, кто-то не успел. Заползаешь в разбитый дом: сверху - пепелище, завалы, а из подвала слышатся голоса. Спускаешься - сидят. Голодные, измученные, грязные… Мы, солдаты, обычно носили сухой паек с собой: противогазы выбрасывали (газов в Сталинграде не было), а в сумку из-под противогазов складывали продукты и боеприпасы. Ну, спускаюсь в очередной подвал, а там - дети голодные. Оставишь им свой паек и ползешь дальше….
Всякие были приказы. Было и так: снайпер погиб, а мне говорят - давай, дойди, доползи, похорони. Погибших солдат из города не увозили - некуда было. Я в первый раз такое услышал и спрашиваю: а как это делать? Мне говорят: "А вы не спрашивайте... Вы уже старший лейтенант, вы придумайте как это делать…".Четверых я так схоронил. Выбирал местечко поближе к обрыву берега, копали могилу, чтоб можно было положить человека, на табличке писали, что смогли установить по документам.
Было однажды задание - переправить через Волгу пятерых раненых, обратно – привезти боеприпасы. На обычной лодке. Волга-то еще не встала, а как мы все ждали, когда она встанет! Большие события начались уже в сентябре, а река не вставала и в октябре, схватилась льдом только в ноябре, поэтому переправа была очень сложная штука – только лодки и паромы.
После меня перебросили на другой участок. Дело в том, что на территории города было много сбитых немецких самолетов - наши тоже хорошо стреляли, ноне было у нас противовоздушного оружия для низких целей, когда самолет низко летит. Зенитчицы наши были с пушками большого калибра - 76,85-мм – это годится только для самолета, который летит на большой высоте.
Н С.Хрущев, который был тогда членом Военного Совета Сталинградского фронта (в военных советах фронтов всегда были представители ЦК, а Хрущев являлся членом ЦК партии Украины) собрал группу специалистов с военно-техническим образованием и поставил задачу: собрать пушки из сбитых немецких самолетов и придумать установку, которая могла бы стрелять по пикирующим самолетам. Наверное, недели четыре мы колдовали над ней, но - придумали! И я вернулся к себе, на Тракторный..
Мне, конечно, повезло, что я был под прикрытием стен Тракторного завода. Завод продолжал работать, ремонтировал танки. Я выходил на задания, а возвращался за его стены, мог спокойно спать: гремело, но не убивало. Потом я еще долго удивлялся – как это я не ни разу не заболел? Ходишь сутки в валенках, а в окопах сыро, хлюпает вода, вылезешь из окопа - холод. Но вообще не помню, чтобы кто-то болел на войне, видимо, на когда кругом смерть, когда каждый день предстоит тяжкий труд, организм мобилизуется. Держались все - от солдата до генерала.
Все мы тогда знали людей, фамилии которых потом войдут в учебники истории, знали их в лицо - Жуков, Василевский, Еременко, Чуйков, - все они часто были рядом с нами. Никто из нас не знал одного - когда все это закончится. Но со временем пошли разговоры: наши войска начали прорыв блокады.
А 19 ноября мы вдруг проснулись от страшного грома. Артиллерийские группировки с двух сторон открыли огонь - как раз на другой стороне города, и продолжалось это часа три, непрерывно из орудий всех калибров. Переправить артиллерию на наш берег было нельзя, стреляли с другого берега, а у нас сидели только наблюдатели и по рации координировали огонь.
И вдруг все затихло. А это как раз сжималось кольцо, окружавшее Паулюса. Наш комиссар объявил по громкой связи, что два фронта соединились. И - что тут началось! Все палили в воздух, лупили на радостях в небо, из чего только могли.
Вскоре появились и "первые ласточки" - немцы с белыми платками… Сдавались они "самостоятельно", подходили прямо к нам и спрашивали: где плен? Мы показывали – вот, мол, туда иди. Их никто не сопровождал, и никто не трогал, они уходили в плен сами.
Мы же все это время были лицом к лицу , так долго воевали, жили и умирали близко -на расстоянии негромкого крика. Между прочим, немцы могли нам крикнуть со своей стороны: "Рус, давай обедать!" И знаете, было такое - прекращали огонь с обеих сторон и обедали. Они никого не трогали в это время, и наши не трогали.
Они - враги, конечно, но после окружения наши офицеры очень строго следили, чтобы сдавшихся никто не тронул. Если что, - очень жестко расправлялись с теми, кто нарушал приказ обращаться с немцами так, как положено обращаться с пленными.
Ну, а я потом я опять прошел весь Сталинград, только теперь в обратном направлении. И пошел дальше - вдоль и по тем дорогам, по которым мы отступали. Теперь мы уже наступали, менялись названия воинских частей, куда меня переводили, шла война, и я шел.
Дошел до самой Вены и в свой день рождения -12 апреля принимал участие в ее освобождении. Такой вот был подарок.
СТАЛИНГРАДУ
…Держись, наша гордость, ты — брат Ленинграда
Врага здесь встречает отваги гранит,
Он должен познать, что у стен Сталинграда
Решительно будет с позором разбит.
Тобой восхищаются мира народы
А подвигам ратным Отчизна горда,
Бушуют пожары, в руинах заводы,
Но ты нам дороже теперь, чем всегда.
Ни бомбы, ни пламя термитных снарядов
Ни тысячи "юнкеров" и "мессеров",
Ни ярость фашистских отборных отрядов
Спасти уж не смогут бандитских голов.
Родной Сталинград, не бывать по-иному!
Напрасно беснуется яростньгй враг,
Мы стойко ответим налёту шальному
Храбростью наших победных атак
Победу добудут солдаты в шинелях,
Победу рабочий творит у станка,
Победу творят бронебойщики в щелях,
Победу тебе предвещает Страна.
Октябрь 1942 г., Сталинград
Торжественный прием в Кремле.
И. А. Флейшер:
- Для меня эта поездка стала полной неожиданностью. Первый звонок был из военкомата. Расспрашивали меня как дела, как я себя чувствую и вдруг: "2 февраля – 70-летие Сталинградской битвы. А вы сможете, согласны ли поехать в Волгоград?". Я ответил, что смогу, что я в нормальной физической форме, и никого не подведу…
Видимо, несколько дней решалось, кто поедет в Москву, а кто в Волгоград (знаю, что туда 2 февраля поехали еще два наших земляка). Никак не ждал, что меня одного от Удмуртии пошлют в Москву. В ИжГТУ у нас еще Герман Иванович Суслов воевал на Волге, в республике вообще живут полсотни сталинградцев, - правда, многие больны, кто-то уже не может ходить или говорить.
А через день – раздался еще один звонок, уже из министерства: "Поедете в Москву, на торжественный прием, на встречу с Путиным. А пока мы договорились с Минздравом и вам устроят полное медобследование. Вы согласны?" И, действительно, устроили мне серьезную медицинскую проверку, буквально водили за ручку по кабинетам Диагностического центра. Два дня меня врачи осматривали и ощупывали со всех сторон…Ну, ничего себе, думал я, носятся со мной, как с писаной торбой… Такого почета я не ожидал… В общем, медики резюмировали, что все в порядке. Выяснилось также, что со мной в качестве сопровождающего поедет работник Минсоцзащиты с медицинским образованием.
Накануне отъезда я и сам отправился в Министерство: надо же познакомиться с попутчиком. Кроме того, думал я, проинструктируют как себя вести, я же на таких приемах не бывал… Но никакого "инструктожа" не было. Нас познакомили с Галиной Валерьевной Милосердовой, начальником управления стационарных учреждений; оказалась очень умная, толковая женщина, и мы нашли общий язык.
В Москве нас поселили каждого в отдельном номере отеля "Золотое кольцо". Номер - целая квартира, свет загорается, когда входишь, джакузи и зеркала - все дорогое, на высшем европейском уровне, вместо ключа - электронная карточка. В этой гостинице жили примерно половина участников приема, остальные - в президентском отеле. Каждому ветерану выделили свою машину - мы могли ее пригласить и поехать куда нужно, например, посмотреть Москву. Кормили – как в сказке, даже трудно передать, я и не привык, просто столько не ем. Только повернешься – сразу, как из под земли, появляется рядом любезный официант.
А 1 февраля нас привезли на автобусе, раздели и проводили в Георгиевский зал, - говорят, один из лучших залов Кремля, предназначенный для больших приемов. Я все ждал, что кто-то скажет чего можно, а чего не надо, даже телефон с собой взял без фотокамеры, но никаких инструктажей нам не устраивали абсолютно.
На праздничных столах каждого ветерана ждали подарки: юбилейная настольная медаль " 70-летие Сталинградской битвы" ( у меня есть уже две нагрудных, посвященных 50-летию и 60-летию победы под Сталинградом ) и спецпаек от Военторга - современный продовольственный солдатский суточный рацион (на таком можно жить целую неделю!)
Мы устроились за столом (рассаживались по десять человек), нас попросили выключить телефоны. Сначала появился премьер - министр Д. А. Медведев, сел за соседним столом и сразу начал беседовать с людьми. Зашел без объявления, я его даже не сразу заметил, пока к нему не рванулись журналисты и телевизионщики с камерами и микрофонами. Были на приеме известные политики, разумеется, министр обороны С.К. Шойгу, но никто из них не выступал.
Наконец, объявили: "….главком Вооруженными силами, Президент России, Путин Владимир Владимирович!". Мы - люди военные, заходит старший, значит, все встали. Никакой трибуны в зале не было, только невысокая площадка, очень близко к нам, буквально через стол. Говорил Президент коротко, минут десять, говорил хорошо, свободно себя держал. В заключение поздравил нас и направился к столам, – и тут началась беготня… Подошел он к соседнему столу, и я надеялся, что потом настанет очередь и нашего, - я бы с ним поговорил! Но не тут-то было! Его тут же окружила толпа, за ними охрана. А ко мне как раз подбежали телевизионщики канала "Звезда", задавали вопросы, начали снимать.
Президент какое-то время отвечал на вопросы окруживших его людей, пошел к другому столу, да только опять не к нашему! Оказалось, что у одной из женщин-ветеранов, присутствующих на приеме, сегодня юбилей – 90 лет! За тот стол он и сел. Наверное, полчаса его оттуда не отпускали, а потом Президент встал и уже ушел.
Началось праздничное застолье – угощали нас как миллионеров, перед каждым было меню, можно было попросить все, чего хочется. Выступали артисты - Лещенко, Гвардцители, Маршалл … "Этот день Победы со слезами на глазах…" ветераны пели стоя – кто мог. Были в зале и инвалиды; ветераны в форме и в гражданском, генералы, сержанты и солдаты… Часа через два стали расходится. Уговорил я еще свою сопровождающую сфотографироваться в Георгиевском зале на память, на фоне портретов Петра и Екатерины II.
Из гостиницы мы должны были выписаться на следующий день в 12 часов, но тут уже позаботились о нас сотрудники представительства УР в Москве: пригласили приезжать, отдохнуть, если надо и т. д. Но 2 февраля над Москвой выглянуло солнышко, машина в нашем распоряжении еще была и мы отправились на Красную площадь, поклонился я могиле Неизвестного солдата, увидел памятник Г. К. Жукову - не видел его прежде.
А потом я попросил свою спутницу дойти до Большого театра, сфотографировать меня у памятника Карлу Марксу. До сих пор, с войны, считаю себя коммунистом. В партию приняли меня как раз в Сталинграде, и билет мне такой же святой, как и медаль "За оборону Сталинграда". Как есть, так оно и есть.
*В статье использованы фрагменты стихотворений И. А. Флейшера из сборников " Звезды на погонах" и " Эхо"
Записала Ольга Арматынская
{pgslideshow id=49|width=640|height=480|delay=3000|image=L}
{phocagallery view=category|categoryid=49|limitstart=0|limitcount=0|detail=8|displayname=0|displaydetail=0}
